"<…>
— Никогда еще обычный человек не любил и не жертвовал собой ради жизни другого человека. На такое способны очень редкие, лишь те, кто или осознанно или интуитивно отыскал свой Путь наверх. В массе же своей человек любит не другого человека, а себя в нем, свою идею, свой образ, свое представление об этом человеке, свою концепцию. И идет на жертву ради этого фантома. Посмотри на то, как развивается супружеская жизнь многих и многих. Начинается она с возвышенных чувств, где он изливается в откровениях типа 'прекрасная', 'возлюбленная', 'единственная', а лирические излияния последней этаким шепотливым эхом вторят — 'УМНЫЙ', 'мужественный', 'несравненный'. Проходит время, пыл остывает. Проходит еще время, и лексикон несколько меняется. Словарный запас идущих рука об руку по жизни пополняется 'стервами', 'суками', 'козлами', 'ублюдками' и даже более изощренными эпитетами. Почему это происходит? Только не говори о взаимных разочарованиях, о том, что, дескать, эти люди в состоянии влюбленности идеализировали друг друга, а когда первый поток возвышенных страстей схлынул, они лучше узнали друг друга и поняли многое из того, что раньше не понимали.
— Но ведь именно это я и хотел сказать. Да и многие так объясняют данное явление.
— Многие много о чем говорят. Те же самые многие много чего и делают. А потом раскаиваются. И если ты будешь учиться у многих, то научишься малому.
Причина в другом. Дело в том, что, прожив десять, двадцать, пятьдесят лет вместе, они знают друг о друге и друг друга ничуть не больше, чем в первую минуту знакомства. Только в начале сближения они размещают друг в друга одни иллюзии, сблизившись — противоположные. Тоска и раздражение приходят на смену эйфории и окрыленности. Когда человек возвышает другого, он возвышает свое представление, свою проекцию, свою концепцию. Но Закон от этого не меняется. Закон объективен и продолжает работать. Закон неизбежного и неумолимого одиночества человека. И Закон оказывается сильнее иллюзий, мнений, надежд и ожиданий. И все эти помыслы и пьедесталы превращаются в погребальный хлам. Нет, мой милый, человек не способен любить другого, не любя себя при этом. Но и себя он не способен любить. Оттого-то мир и переполнен враждой и агрессией. Мы тянемся к людям, так как бежим от себя, и одновременно отталкиваем их, интуитивно понимая, смутно чувствуя, что цель недостижима. И недостижима не потому, что она мираж, но потому, что мы не знаем дорог, ведущих к ней. Но кто-то знает. Например, Учителю из Назарета был ведом этот Путь, и он прекрасно понимал, куда этот Путь ведет. Наверх.
— Однако, Мастер, Учитель говорил, что нужно любить людей. Вы же разъясняете, что любить просто невозможно по техническим, образно выражаясь, что ли причинам.
— Верно, ты не сможешь любить людей, если не освободишься от своих претензий, притязаний, иллюзий. Но любить надо, просто необходимо, иначе твоя собственная жизнь станет пустой, а эмоциональная пустота — это смерть при жизни организма — весьма мучительное состояние. И если ты перестаешь любить, твое существование наполняется проблемами, тебя просто-напросто начинают преследовать неприятности. А что такое жизнь человека? Это его дом, это его работа, это он сам. И если он отказывается от любви, то рушиться все: дом становиться чужим, собственные дети отворачиваются от родителей, работа перестает приносить доход и радость, а тело начинает болеть.
— Моя голова, Мастер, уже идет кругом. Что же получается? Любить невозможно, но не любить не необходимо. Однако, опять-таки, любить невозможно и ,стало быть, человек просто обречен на фатальные проблемы, разрушения, страдания.
— Кто-то обречен, кто-то нет. Любовь снимает обреченность. Но приготовь свою голову к тому, что я тебе сейчас скажу. Дело в том, что основная ошибка, главное заблуждение человека в поведении с себе подобными — это личностный подход. Личностный подход — кратчайшая дорожка к конфликтам. Ведь что такое личность? Личность — это представление другого. Но мир не является таким, каким он представляется нам. Каждый из нас — часть мира. И, следовательно, каждый из нас явно не тот, каким он видится остальным. Впрочем, сейчас я тебе это покажу наглядно. Мастер взял листок бумаги и сделал на нем рисунок.
— Посмотри на рисунок и мысленно встань на позицию человечка А. Какую цифру ты видишь?
— Цифру шесть.
— Хорошо. А теперь займи позицию Б. Что сейчас?
— А сейчас я вижу девять
— Правильно. А теперь давай представим себе их диалог. Примерно получится следующее.
— А. Вот это шесть.
— Б. Вот это девять.
— А. Да нет же, это шестерка.
— Б. Какая же шестерка, когда это девятка?
— А. Это самая настоящая шестерка.
— Б. Ты что-то путаешь. Это — самая настоящая девятка.
— А. Да ты совсем что ли спятил? Смотришь и не видишь.
— Б. Скорее всего, это ты спятил.
— А. Ты явно не прав. Это — шесть.
— Б. Не прав именно ты, потому что это девять.
— А. Да ты просто козел.
— Б. Это как раз ты полный козел.
А на поверку козлы оба. Тебе знаком этот разговор.
<…>
Давай с тобой представим две ситуации, в которых проявляется два вида любви. В первом случае у тебя есть красивый, породистый, редкий пес, замечательная умница, доставляющий тебе радость и наслаждение. И ты его любишь — за то, что он такой красивый, такой редкий, такой породистый и такой замечательный. И, если быть точнее, то ты испытываешь некие чувства. Чувства, разумеется, приятные. Но какие же? Гордость — посмотрите-ка, что у меня за пес, я могу себе позволить такую собаку. Радость — какой ты у меня, песик, хороший, как ты преданно меня приветствуешь, ну, знаю-знаю, как ты меня любишь, это тешит мое самолюбие. Тщеславие — эвон какая у меня грозная боевая единица, один вид которой повергает в уважительный трепет прохожих, а мне служит и подчиняется. Удовольствие — а как он хорош собой, какой ум в глазах светится, да мордочкой как мило тычется, когда чувствует, что я печален или устал…. ну и так далее. Посмотрим, что у нас получиться — гордость, радость, самолюбие, тщеславие, удовольствие. А где же любовь?
— А может быть, из всего этого и складывается любовь?
— Любовь ни из чего не складывается! И ни на что не раскладывается! Она просто есть. Или ее просто нет.
— Но ведь вы, Мастер, на примере этой собачки показали весьма типичную картину человеческих взаимоотношений. Ведь что получается: 'Я люблю свою жену за то, что она красивая, добрая, сексапильная', 'Я люблю своего мужа за то, что он умный, сильный, богатый, щедрый'.
— Верно.
— А-а, понимаю…любят не за что-то, а вопреки.
— А это еще большая глупость. Благообразная, изящная глупость.
— Тогда я не понимаю, Мастер.
— Назовем условно ту сумму эмоций по отношению к породистому псу Любовью Номер Один, или положительным личностным отношением. Тогда,
естественно, отрицательным личностным отношением у нас будет ненависть.
Вторая ситуация, тоже на собачью тему. Ты идешь по улице и вдруг замечаешь безродную, беспородную шавку. И у тебя появляется совершенно бездумный, стихийный импульс — накормить ее, и ты бросаешь ей какую-то еду. И ты ее любишь. Не за то, что она красивая, породистая или ласково помахивает тебе хвостиком. А просто за то, что она сеть. Тебе от нее ничего не надо. Не она тебе дает. Ты ей даешь. И не думаешь об этом. Она просто часть Бытия. Это и есть любовь. И в нашей системе назовем ее Любовью Номер Два. А если взять, к примеру, семейную жизнь, то идеальным сочетанием получиться следующее — одна часть Любви Номер Один и две части Любви Номер Два. Независимо от того, о комм идет речь — ребенке, муже, жене или родителях.
— Это в идеальном случае. А в оптимальном?
— Что значит, в оптимальном?
— Ну я имею в виду золотую середину.
— В семье?
— Да.
— В семье золотой середины быть не может. В семье любовь либо есть, либо ее нет. Если любовь есть, то есть и семья, а если любви нет, то есть лишь совместное проживание двух или более тел под одной крышей. Нельзя быть наполовину беременным.<…>"