Воспоминание первое — Уход Ханны

Место — Гостиница республики Уры

Условие — поговорите с владельцем гостиницы

Уход Ханны

Члены семьи встречали Каима со слезами на глазах, стоя на пороге гостиницы. Каим возвращался из своего долгого путешествия.

«Спасибо вам, что пришли», — услышал он.

Он сразу же понял всю ситуацию.

Время прощания все ближе и ближе.

Быстро, слишком быстро.

Он знал, что этот день когда-нибудь наступит и это «наступит» уже не за горами.

«Я ведь могу больше никогда тебя не увидеть» - говорила она с грустной улыбкой, когда он отправлялся в путешествие. Ее улыбающееся лицо было таким белым, почти что прозрачным, и казалось хрупким, что делало его неописуемо красивым.

«Могу ли я увидеть Ханну?» — спросил он.

Хозяин гостиницы, отвесив небольшой поклон, сказал ему: «Я не думаю, что она помнит вас».

«Ведь она не открывала глаз с прошлой ночи», — предупреждает он Каима, — «Вы можете увидеть по легким движениям груди, что она еще цепляется за хрупкую нить жизни, но эта нить может оборваться в любой момент».

«Какой стыд. Я ведь знаю, на что вам пришлось пойти, чтобы прийти повидаться с ней…»

Еще одна слеза скатилась по щеке жены хозяина гостиницы.

«Ничего. Все в порядке», - сказал Каим.

Он видел бесчисленное количество смертей и за это время многому научился.

Он знал, что смерть лишает дара речи в первую очередь. А затем и способности видеть.

Единственное, что смерть не может отнять — это способность слышать. Даже если человек просто потерял сознание и не может видеть улыбки и слезы своих родных, то он все равно сможет слушать их чудесные голоса.

Каим положил руку на плечо плачущей женщине и произнес: «Я привез много историй о своих приключениях. Всю дорогу я с нетерпением ждал возможности поделиться ими».

Улыбаясь, женщина снимает его руку и кивая произносит: «Ханна была бы счастлива услышать ваши истории». Еще одна большая слеза покатилась вниз.

Громкие рыдания почти заглушили ее слова.

Хозяин говорит: «Я хотел бы проводить вас в вашу комнату, чтобы вы смогли отдохнуть после своего путешествия, перед тем, как увидите ее, но…»

Каим прерывает его извинения: «Разумеется я увижу ее прямо сейчас».

Ведь осталось так мало времени.

Ведь Ханне, единственной дочери хозяина гостиницы и его жены, осталось дышать свои последние часы до того как взойдет солнце.

Каим опускает свою сумку на пол и тихо открывает дверь в комнату Ханны.

Ханна была такой хрупкой с самого рождения. Она бы никогда не смогла не то что путешествовать, но даже выйти за пределы города или даже своего района, в котором она родилась и выросла. Крайне редко ей удавалось выйти за пределы своего дома.

«Этот ребенок не доживет до совершеннолетия», — сказал врач родителям, когда Ханна появилась на свет.

Как только, черт побери, боги могли наделить эту прекрасную маленькую девочку, с не менее очаровательной куклой в ее руках, настолько печальной судьбой?

Хотя то, что боги позволили ей родиться — дочке обычного владельца гостиницы на дороге — немного искупало их жестокость.

Ханна не могла отправиться куда желала, но гости, остававшиеся в гостинице, рассказывали ей истории о далеких городах и странах, людях и пейзажах, о которых она никогда не узнала бы иначе.

Всякий раз, когда новый гость приходил в гостиницу, Ханна встречала его с вопросом:

«Откуда вы? Куда вы идете?»

«Можете рассказать мне историю?»

Потом она сидела и слушала их с блестящими от восторга глазами, постоянно прерывая рассказы вопросом: «А потом? А потом что?». Когда гости уходили, она, со слезами на глазах, умоляла их: «Пожалуйста, возвращайтесь и расскажите мне много-много новых историй о дальних странах и людях, которые там живут!».

Она стояла и махала путнику, пока он не исчезал из виду, уходя вниз по дороге. После этого она, тяжко вздохнув, возвращалась в свою постель.

Ханна крепко спала.

Никого рядом с ней в комнате не было. Похоже, врачи уже давно отчаялись сделать что-нибудь для нее.

Каим сел на стул рядом с кроватью и с улыбкой произнес:

«Здравствуй Ханна. Вот я и вернулся».

Она не отвечает. Ее маленькая грудь, которая так и не вырастет как у взрослой женщины, поднимается и опускается почти незаметно, в такт ее дыханию.

«Я был далеко за океаном, все это время, — начинает рассказывать он ей. — Океан на той стороне, где встает солнце. Я взял лодку из гавани, которая находилась далеко-далеко за горами, которые ты видела из своего окна. Когда я вышел в море, луна была идеально круглой, потом она становилась все меньше и меньше, а затем все больше и больше, пока не стала такой, какой была прежде. Насколько мог видеть мой глаз, не существовало ничего кроме океана. Лишь вода и небо. Можешь себе это представить Ханна? Я знаю, что ты никогда не видела океана, но думаю, что другие путники рассказывали тебе о нем. Представь себе, что океан — это такая огромная, почти что безграничная лужа».

Каим посмеивается про себя и ему кажется, что бледные щеки Ханны легонько двигаются.

Она слышит его. Даже если она не может ни говорить, ни видеть, ее уши все еще живы.

Веря и надеясь, что это правда, Каим продолжает историю своих приключений.

Он говорит с ней не так, словно прощается.

Как всегда с Ханной, Каим улыбается с особой нежностью, которую он не показывал никому. Он продолжает рассказывать свои истории с особой эмоциональностью в голосе, иногда даже сопровождая рассказы особыми жестами.

Он рассказывает ей о синем океане.

Он рассказывает ей о синем небе.

Но он ничего не рассказывает ей о жестоких морских сражениях, после которых, океан окрашивался в красный.

Он никогда не рассказывал ей о таких вещах.

Ханна была совсем маленькой девочкой, когда Каим ее в первый раз увидел.

Когда она спросила его: «Откуда вы? Вы расскажете мне несколько историй?», своим детским шепелявым произношением и невинной улыбкой, Каим почувствовал, как в груди загорелся теплый огонек.

Это был день, когда он решил отдохнуть в гостинице, выиграв битву.

Точнее, он решил передохнуть, направляясь к следующей битве.

Вся его жизнь состояла из путешествий от одной битвы к другой и ничего не менялось, по сегодняшний день.

Он забирал бесчисленное количество жизней солдат, стоявших под вражеским флагом. Он же видел бесчисленное количество смертей своих товарищей на поле боя. И единственной вещью, отличавшей товарищей от врагов, была шестеренка судьбы. Если бы шестеренка судьбы повернулась иначе, его враги стали бы его товарищами, а его товарищи — его врагами. Такова была жизнь наемника.

Каим чувствовал себя духовно опустошенным, а от этого еще и невыносимо одиноким. Будучи бессмертным, он не боялся смерти, которая так страшила его товарищей, умирающих на поле боя, когда их лица искажала агония смерти, которая так мучила Каима.

Свои ночи он проводил на дороге с бутылкой. Погружаясь в алкогольное беспамятство, Каим пытался заставить себя забыть незабываемое.

Но когда он увидел улыбку Ханны и услышал ее просьбу рассказать о его приключениях, он испытал в душе такое тепло и ему стало так хорошо, как никогда не было ни от одной из бутылок ликера.

Он рассказал ей о многом.

Он рассказал о том прекрасном цветке, который он нашел на поле боя.

Он рассказал о завораживающей красоте ночного тумана в лесу, перед битвой.

Он рассказал о дивном вкусе родниковой воды из оврага, которую он испил, когда со своими товарищами бежал от врагов, после поражения в битве.

Он рассказал об огромном голубом бездонном небе, которое он увидел после битвы.

Он никогда не рассказывал ей то, что могло бы опечалить ее. Он молчал о человеческом моральном уродстве и глупости, которое он часто видел на поле боя. Он не рассказывал ей о своей профессии наемника и о причинах, которые вынудили его так жить. Но он всегда восхищал ее рассказами о прекрасных милых и добрых вещах. Делал он это не столько ради чистоты этого ребенка, сколько для спасения себя самого.

Пребывание в гостинице, где Ханна ждала его и его историй, стало одной из небольших радостей в жизни Каима. Рассказывая ей о своих воспоминаниях, накопившихся за годы его путешествий, он чувствовал, как мало-помалу, но очищается сам. Пять лет, потом десять лет прошло. И за это время его дружба с девочкой, постепенно становившейся девушкой, ни капли не ослабла. Но вот приближался день ее совершеннолетия, и все знали, что по диагнозу врача, день ее смерти становился все ближе и ближе.

И сейчас Каим рассказал свою последнюю историю для нее.

Он больше никогда не сможет увидеть ее и услышать просьбу: «Расскажи мне еще одну историю, пожалуйста».

Перед рассветом, когда ночь темнее всего, дыхание Ханны улетучилось.

Хрупкая нить ее жизни вот-вот порвется. Каим и ее родители видели это.

Теплый огонек в груди Каима, который поселила Ханна, спустя мгновение потухнет.

Его одинокое путешествие начнется снова завтра. И у этого путешествия нет конца.

«Скоро ты тоже отправишься в путешествие Ханна», — произносит мягко Каим.

«Ты отправишься в мир, о котором никто не знает. В мир, из которого у меня нет никаких историй. В мир, о котором ты до этого ничего не слышала. Наконец то, ты сможешь покинуть свою постель и пойти туда, куда тебе хочется. Ты будешь свободной».

Он хочет, чтобы она знала, что смерть — это не горе, а радость, смешанная со слезами.

«Теперь твоя очередь Ханна. Убедись, что все запомнишь и сможешь потом рассказать всем о своих приключениях».

Когда-нибудь ее родители также отправятся в это путешествие. Когда-нибудь Ханна встретит там всех своих гостей-рассказчиков.

Однако Каим никогда не сможет попасть туда.

Он никогда не сможет покинуть этот мир.

Он никогда не сможет увидеть ее снова.

«Это не прощание. Это только начало нашего пути.»

Он произносит свои последние слова для нее.

«Мы встретимся снова.»

Это его последняя ложь, для нее.

Ханна ушла.

Ее лицо застыло с безмятежной улыбкой, как будто она ему ответила:

«Скоро увидимся.»

Но ее глаза никогда не откроются вновь. Одинокая слеза сбежала вниз по щеке.

Конец